Том 4. Драматические произведения - Страница 24

Елена

Не рассказывай больше. Жутко…

Во время последних слов у подножья холма начинает бродить какой-то рассеянный свет, не освещая окрестность. Елена упорно глядит в окно. За плечом ее — пристальный и печальный взор монаха. — Внизу появляется фонарик.

Герман (ощупью ищет дорогу)

Никуда не пойду. Там дивно и тревожно. Я сбился с дороги. Здесь были где-то три березы? Ну, сердце, бледный фонарь! Указывай путь!

Он останавливается внезапно, дойдя до столба рассеянного света. Мерещится ли ему, только слабо мерцает, прислонясь у крутого откоса холма, еле зримый образ: очертания женщины, пышно убранной в тяжелые черные ткани; по ним разметаны серебряные звезды, — на плечах и на груди — чаще и мельче, внизу — крупнее; на длинном шлейфе лежит большая алмазная звезда. Лица не видно, только смотрят вперед огромные печальные глаза. Ветер ли пролетел, или дрогнули руки, — фонарь Германа гаснет.

Герман

Кто ты? Живая? Мертвая?

Видение (невнятно, как ветер)

Нет.

Герман

Ждешь кого-нибудь?

Видение

Да.

Герман

Я пойду своим путем.

Видение

Иди.

Герман делает шаг вперед, но незримое препятствие заставляет его отступить.

Герман

Я заблудился у себя в саду. Погас фонарь. (Смотрит наверх.) Кажется, я шел оттуда. (Показывает в даль.) Мой дом — там. Так. Я иду своим путем.

Видение медленно уводит его от холма. Он идет ощупью.

Видение (чуть слышно)

За мной.

Свет меркнет. Видение исчезает.

Голос Германа (в темноте)

Здесь дорога. Слава богу. Это был только сон.

Слышны его удаляющиеся шаги.

Елена (в окне)

Точно сейчас панихиду пели. Или мне только снилось? Или это ветер, брат? Или это — весна? Мне страшно, точно что-то случилось с милым. Что же ты молчишь?

Монах ничего не отвечает. По-прежнему он сидит перед нею и печально смотрит в окно.

Третья картина

Город. Семьдесят седьмой день открытия всемирной промышленной выставки.

Главное здание выставки — гигантский зал. Круглые стекла вверху — как очи дня, но в самом здании — вечная ночь. Электрический свет из шаров матового стекла проливается ослепительными потоками на высокие помосты, загроможденные машинами; стальные тела машин напоминают формами каких-то чудовищных зверей. Здесь собраны: локомотивы последних систем с саженными ведущими колесами, точно врезанные в короткие рельсы; автомобили на толстых шинах, чувствительные к легчайшему толчку; моторные лодки, закинувшие далеко вперед хищные носы, — подобия распластавшихся морских птиц; земледельческие орудия с протянутыми вверх закаленными остриями; и, наконец, в самой глубине зала, за сетью кольцеобразной и выпрямленной стали, за лесом перекладин и торчащих рычагов, — огромная летательная машина сияет каким-то незнакомым и легким металлом своих простертых к сводам зала крыльев.

Под сенью этих крыльев возносится высокая эстрада. Над нею, высоко под куполом, среди гирлянд из живых цветов и зелени, сияет разноцветная надпись: Дворец Культуры. Еще выше — мерно шатается маятник часов, загромождающих полкупола, внимательно полусклоненных над залом.

В противоположном конце — закрытые резные ворота на улицу; по обеим сторонам — красные, расшитые золотом лакеи. Сбоку — входная касса и турникет. У самого входа — правительственное объявление: среди золотых гербов можно разобрать слова: «Территория всемирной выставки неприкосновенна». На всех стенах, столбах и машинах красуются разноцветные афиши с огромной надписью:

...

Фаина. Песня Судьбы.

Толпа густою волною проливается в турникет. Среди других проходят Герман с Другом.

Газетчики (музыкальная гамма)

Торжество человеческого гения!

Последние открытия науки!

Клоуны, акробаты, разнообразный дивертиссемент!

Неприкосновенность территории всемирного «Дворца Культуры» обеспечена государством!

Семьдесят седьмой выход знаменитой Фаины!

Знаменитая Фаина исполнит «Песню Судьбы»!

Всемирно известная Фаина!

Фаина, самая красивая дива мира!

Герман (озирается кругом; его ноздри раздуваются)

Как же вы узнали, что я здесь?

Друг

Как не найти лучшего друга…

Герман

Какой шум! Какая музыка! Какой ветер в этом городе! С минуты, как я вышел из дому, сбился с пути и шел, очарованный этим странным и печальным видением, — не прекращается ветер. Неужели так всегда?

Друг

Всюду ветер.

Герман

Господи, как это хорошо! Всюду — ветер! И всюду — такая музыка! Если бы я ослеп, я слышал бы только этот несмолкающий шум! Если бы оглох, — видел бы только непрерывное, пестрое движение! (Сжимает кулаки и вытягивает руки, как человек, не знающий, как применить избыток играющей силы.)

Друг

Я вам завидую. Забавно видеть взрослого младенца, для которого все — внове.

Герман

…И я пришел на городскую площадь…
Какое дымное стояло утро!
И в дымном утре — слабый женский голос
Пел о свободе. Я не мог понять,
Откуда голос и откуда песня.
Я стал смотреть вокруг себя, и поднял
Глаза наверх. И увидал окно,
Заделанное частою решеткой, —
Окно тюрьмы. И тихо поглядели
В мои глаза — спокойные глаза…
Какие светлые! С какою грустью!
Там девушка была…

Друг